Психотерапевт Андрей Геннадьевич Бабин  
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
На сайт психотерапевта Андрея Геннадьевича БабинаЦЕНТР ДОКТОРА БАБИНА
Какую психологическую помощь мы можем оказать?ДАВАЙТЕ ЗНАКОМИТЬСЯ
Анкета. Резюме. Профессиональная подготовка. Публикации.ВИРТУАЛЬНЫЙ КАБИНЕТ
Жизненные истории тех, кто обращается к нам за помощью

 

Античные ужастики от Кота-Супервизора: ЛЮБОВЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

АУ-6: ЛЮБОВЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

К-С: Добрый вечер, Пушок!
П: Good evening, Dad!
К-С: С матушкой занимался?
П: Yes!
К-С: Ну ладно, переключайся на русский. Что это у тебя?
П: Зевс и Ио! [Протягивает листок отцу]
К-С: [огорченно]: Ну вот, правильно Хозяин говорил — рано тебе еще такие картины смотреть. Давай поменяем [протягивает сыну припасенный листок].
П: Эт-т-то что?
К-С: Ио на пути в Египет. Я сам рисовал, нельзя же…
П: Да брось, папа! Что я, не знаю, откуда котята берутся! Корреджо нарисовал Любовь, а ты — корову! Корреджо говорит: как это здорово — любить Бога, отдаваться Богу! А ты… Знаешь, подари-ка ты свою Ио Хозяину, а мне расскажи свой любимый миф про Любовь. Которая стирает различия между Людьми и Богами, которая превозмогает все — даже смерть! — которая всегда побеждает!
К-С: Романтик ты, Пушок. Не могу.
П: Что — не можешь?
К-С: В моем любимом мифе Любовь НЕ превозмогает смерть и НЕ побеждает.
П: Мр-р-у-у-у. Мазохизм какой-то.
К-С: Не бросайся диагнозами: вылетит — не поймаешь. Будешь слушать?
П: Yes!

*****

В далекой Фракии жил чудесный певец — Орфей. Сын речного бога и Каллиопы — музы эпической поэзии. Хорошее происхождение, но недостаточно для бессмертия. Юная жена Орфея — нимфа Эвридика тоже была смертной. И трагически погибла в самом начале их супружества: ее укусила змея, когда Эвридика резвилась на цветущем лугу в компании своих подружек-нимф.

Отлетела душа Эвридики в царство мертвых. Но не смог смириться с этим Орфей: долго тосковал он по своей Эвридике, а потом решил идти за ней к самому Аиду, просить владыку мертвых вернуть ему возлюбленную жену. Как сын бога (хотя и второстепенного), Орфей знал пути в царство мертвых. По одному из входов спустился он к берегам священного Стикса (сами Боти клянутся его водами!) и обратился к Харону-перевозчику. Не слушает его Харон: запрещено живым ступать на тот берег. Тогда ударил Орфей по струнам своей кифары. Волшебные звуки понеслись над черными водами: придвинулись, заслушавшись, скалы, подлетели ближе неприкаянные души — и вместе с ними вошел Орфей в ладью очарованного Харона.

Так, не переставая играть, дошел Орфей до трона Аида и запел о своей любви, о своей потере. Заплакала Персефона, склонил голову сам Аид. Даже не знающих жалости мстительниц-Эриний, даже ужасную трехликую Гекату тронул своей песней Орфей. А когда он закончил, поклялся Аид водами Стикса, что исполнит любую просьбу чудесного певца.

Конечно, Орфей попросил отпустить (на время!) его Эвридику, дать ей — такой юной — испытать радости жизни. Беспрецедентный случай! Аид шокирован, но клятва есть клятва. Он согласился выполнить просьбу Орфея, и даже дал ему в провожатые быстроногого Гермеса — но при одном условии. Идут в связке: Гермес — Орфей — тень Эвридики, причем Орфей не должен оглядываться. Оглянется — вернется тень в царство мертвых, уже навсегда.

Доставил Гермес тень Эвридики, и двинулись все в поход: через поля, через Стикс, по крутой каменистой тропке. Долог путь. Наконец забрезжил свет — близок уже выход в мир живых. И тут дрогнул Орфей. А идет ли еще за ним Эвридика (ведь тень ступает беззвучно), не отстала ли, не блуждает ли, потерянная, далеко внизу? Не выдержал — оглянулся. И успел увидеть лишь, как отлетает от него тень Эвридики, растворяется во тьме.

Долго стоял на тропе Орфей. Потом повернул назад, к Стиксу. Но категорически отказался везти его Харон. Семь суток провел Орфей на мертвых берегах, потом вернулся к себе, во Фракию. Прошло четыре года — ничего не изменилось: скорбит Орфей по Эвридике, не хочет даже смотреть на женщин, лишь иногда играет и поет, и все о потерянной возлюбленной. Однажды пел он так на полянке; дикие звери выходили из леса и слушали, скалы и деревья придвигались поближе. И тут налетела развеселая стая вакханок: местные женщины отмечали весенний праздник Вакха. «Вот он, ненавистник женщин!» — выкрикнула одна, а другие стали забрасывать Орфея всем, что попалось под пьяную руку. Тщетно молил о пощаде Орфей — добили его вакханки, разорвали тело руками, а голову вместе с лирой выбросили в реку.

Отлетела душа Орфея к берегам Стикса. Теперь без возражений переправил Харон ее на другую сторону, и здесь нашла тень Орфея тень Эвридики. Теперь они неразлучны — вместе блуждают по сумрачным полям, заросшими асфоделами.

*****

П: Господи, папа, ну и вкус у тебя! Да от такой любви плакать хочется!
К-С: А от любви, сынок, вообще часто плакать хочется — то от радости, то от горя.
П: Тогда не надо мне такого!
К-С: Тебя и не спросят. Божественный Эрос вездесущ: рано или поздно достанет. А если ухитришься избежать с ним встречи — тоже не обрадуешься. Боги этого не любят. Могут покарать, как Нарцисса.
П: Но-но, не запугивай! А как же свобода воли? Не захочу — и не полюблю.
К-С: О свободе воли потом поговорим (тема замечательная!) а сейчас давай по мифу. Что чувствуешь? Какой контр-перенос, сын?
П: А Хаос его знает! Вот странно… злюсь на Орфея, будто он не герой, а предатель. Чушь какая-то!
К-С: Не чушь. Кого он предал?
П: Ну, Эвридику. Сказано же было: не оглядывайся! А он не выдержал, оглянулся. Фактически, второй раз убил.
К-С: Да, и это тоже. Но — на поверхности. Пойдем глубже?
П: Ох, па, неохота что-то. Орфей, вот, тоже глубоко ходил…
К-С: Сопротивление, дружок. Будем работать. Как ты полагаешь, зачем вторая часть мифа, там, где Орфей четыре года мается, и в результате его убивают вакханки?
П: В мифах ведь ничего не бывает «просто так»?
К-С: Ничего, сынок. Что чувствуешь?
П: Печаль и злость — но не на вакханок, а опять на Орфея! Папа, может у меня с мозгами что-то не так!?
К-С: Все у тебя так. Возмущено твое чувство жизни. А предает Орфей именно жизнь — и вместе с ней и себя, и Эвридику. Скорбь по умершему — нормально. Но не 4 года! Орфей не живет. Пренебрегает даром Богов. А вакханки — символ жизни: смеющейся, жестокой, радостной. Они ведь не убивают — они карают святотатца.
П: Ага! Значит, так: погоревал, сколько доктор прописал, а потом — хвать бубен, и за вакханками.
К-С: Давай без цинизма, сынок. Ты пока еще не вакханка. Сроков никто устанавливать не будет: у всех по-разному. Но обычно не больше года-двух. Традиционное время официального траура. Потом предписано жить, а не можешь — к психотерапевту.
П: [под нос] …или к вакханкам. [громко] Кем предписано?
К-С: Обществом — и самими умершими.
П: Пап, ты чего? Какими умершими?!
К-С: Читал, наверное, душещипающие истории, как умирающая жена (или муж) просит остающегося супруга не горевать сверх положенного, а найти себе новую подругу (или друга) и жить долго и счастливо. Так вот. Это и на самом деле бывает — и довольно часто. Не поднимай глазки к небу, Пушок! Не ангелы, а обычные Люди. И цель у них при этом самая эгоистическая.
П: Это кто же из нас циник?
К-С: Ты, конечно. Мне уже поздновато. Суть в том, что душа человека живет и после смерти — в любящих его живых людях. И чем крепче, живее этот носитель памяти/любви, тем сильнее укреплена душа ушедшего в мире живых. Уходящий это чувствует, и потому просит: помни меня, но иди вперед, будь счастлив! И — самое замечательное! — носитель памяти о любимых, следуя завету, сам черпает в этом жизненные силы. Такое вот взаимодействие между миром мертвых и миром живых. Послушай-ка:
«Наблюдая за расстановками, мы видим, что умершие не исчезают, они определенным образом влияют на нашу жизнь, мы тесно связаны с ними, у них существуют свои потребности, претензии к нам, ожидания. И наоборот — порой мы сами обращаем к ним свои ожидания и требования. Царство живых и царство мертвых пронизано друг другом, мы в состоянии и должны научиться участвовать в этой игре жизни и смерти, сменяющих друг друга. Это иная внутренняя собранность, чем если мы смотрим только на видимое, непосредственное, имеющее смысл и живое. Тогда наши корни намного глубже в земле, мы прочнее связаны с ней».
П: Это кто?
К-С: Берт Хеллингер. Создатель крайне оригинального метода семейных расстановок. Нечто полу-мистическое. Может, испробуешь в свое время. У меня не получилось — особый талант нужен.
П: Ага, попробую… [Сонным голосом] И все-таки, почему «не оглядывайся»? Что за кошки-мышки такие?
К-С: Это совет древних тому, кто перенес утрату. Твой умерший недосягаем физически, но он рядом. Иди вместе с ним вперед, к свету. Живи настоящим, не оглядывайся на прошлое! Тогда любимый останется с тобой, пусть в виде тени. А потом — неизвестно еще, что произойдет, когда вы оба вместе выйдете к свету… [Поет:]


Пусть чаша Богов и тебя не минует.
Ты встретишь Любовь, мой сынок,
и споёшь —
Моя Эвридика, одно лишь прошу я:
Я к свету иду — ты со мною пойдёшь.

Чудесно любить лучезарной весною,
Но холод зимы обращается в дрожь.
Моя Эвридика, останься со мною.
Я к свету прорвусь —
ты за мною пройдёшь.

Богини судьбы посылают порою
Болезни, разлуку, и смерть —
ну и что ж!
Моя Эвридика, ты следуй за мною.
Я к свету иду — ты со мною идёшь.

К-С: Заснул. Улыбается… Вот и хорошо. [Рвет на мелкие кусочки свою корову-Ио и уходит]

Вперед, к следующему ужастику
Назад, в список ужастиков

 

В Виртуальный Кабинет В начало статьи
 

 

Copyright © 2003-2024 Андрей Геннадьевич БАБИН и Елена Александровна ЧЕЧЕТКИНА.
Все права зарезервированы.

 

Rambler's Top100